Как вернуться в ссср. Я хочу вернуться в ссср

Я в силу возраста застал «поздний Совок» – 70-80-е – начало 90-х. Отлично помню и шамкавшего Брежнева, и невнятно промелькнувшего Черненко, и столь же быстро мелькнувшего Андропова, и, конечно же, Михаила Сергеевича, к которому я отношусь хорошо хотя бы за то, что именно он сказал тогдашнему министру обороны Язову: «Всех студентов – в учебные аудитории!», благодаря чему я дембельнулся, прослужив только год из положенных двух.

Я никогда не был сторонником Совка: даже будучи школьником, я всегда потихоньку нонконформил – слушал Русскую службу Би-Би-Си на коротких волнах (кстати, в 91-м году, во время ГКЧП, именно по бибисихе я узнавал всю актуальную информацию – жив ли Горбачёв, что с ним и т.д.), пришивал на свою первую джинсовую куртку самодельную (нарисованную несмываемыми фломастерами) нашивку в виде американского флага, читал серого цвета самиздатовскую ксерокопию отпечатанного на машинке романа «Мастер и Маргарита» и т.д. Причём всё это совершенно не мешало мне быть председателем совета отряда (пионерским лидером класса) и позже – секретарём комсомольской организации класса (комсомольским лидером класса): никто с меня «за идеологию» никогда ничего не спрашивал, хотя я своих воззрений никогда особо не скрывал.

И я, и мои одноклассники вполне открыто ходили по школе с самодельными значками, на которых красовались логотипы наших любимых «тяжёлых» групп – AC/DC, Rainbow, Judas Priest, Scorpions и т.д. Никто с нас их не срывал, ничего такого даже близко не было. Ко мне только докопалась однажды училка по истории и обществоведению (она же – секретарь партийной организации школы) из-за Rainbow: лого этого коллектива, если кто не знает, выполнено готическим шрифтом, и она долго «пытала» меня, не увлёкся ли я фашизмом, не интересуюсь ли я Гитлером и прочую муть.

Да, с товарами народного потребления был полный звездец. Если ты не хотел ходить в резиновых калошах фабрики «Красный треугольник», добыть что-нибудь стоящее без связей было практически нереально (разве что случайно «урвать», когда «выбросят» в каком-нибудь мазаге какие-нибудь чешские ЦЕБО, отстояв за ними бешенячую ночную очередь с номерком своей очереди, написанном на ладони). Но если у тебя были нужные знакомства, то, прикупив себе банальные «томисы», ты автоматически становился «королём района».)))))))) А уж про «адики» я вообще молчу! «Кто носит кроссы Adidas, тому любая баба даст!» – утверждал народный фольклор того времени, и я бы не сказал, что это было сильным преувеличением.)))))

Музыку я всегда слушал ту, которую хотел. В том числе рок. В том числе западный рок. В том числе тяжёлый рок. Да, официально «Мелодия» таких пластинок не выпускала, но на «пятаке» (стихийном месте встреч меломанов по выходным дням) можно было достать всё что угодно (правда, как правило, с опозданием в один год; так, чтобы год в год – это было очень редко). Я сам буржуйскую «пластмассу» не покупал (смысла не было: у меня был самый простенький отечественный вертак), но благодаря друзьям у меня на магнитофоне всегда были «первые дубли» (что тогда, на фоне 5-6-х перезаписей, особенно ценилось).

Да, купить хорошую западную аудиотехнику, извернувшись, было можно: через магазин «Берёзка», торговавший не за рубли, а за чеки Внешпосылторга. Продавались эти чеки (разумеется, нелегально!) по тому же курсу, что и баксы – 1:3 примерно (а «марковки» – марки ФРГ – помню, были дешевле: где-то 1:1,5 примерно; а самым дорогим был английский фунт: он стоил почти два доллара – 1,8 где-то). Понятно, что за валютные операции светила «бабочка» (статья 88 УК СССР), и некоторые мои знакомые по ней таки сели.

Возможно, кто-то скажет: «Я не хочу приобретать обычные джинсы или музыкальный проигрыватель такой ценой! Я хочу просто пойти и купить это всё свободно в магазине, как сейчас!» – «Согласен, – отвечу я. – Но приобрести их сейчас ты можешь только в том случае, если у тебя есть деньги на это. А деньги у тебя есть, если ты работаешь на нормальной работе. А нормальную работу ещё нужно уметь получить». – «Для того, чтобы получить нормальную работу, нужно приложить усилия, – возможно, возразит мне дальше мой оппонент. – Нужно получить нормальное образование, нужно самому заниматься самообразованием, нужно уметь быть ответственным, дисциплинированным, чётко выполнять поставленные задачи, уметь работать команде и т.д. И тогда всего можно добиться!» – «Вот именно! – снова соглашусь я. – Это – твоя сегодняшняя плата за твои джинсы и кроссовки. А тогда была другая. Просто другая. Но тоже была».

Поэтому сказать, что сейчас – рай, а тогда был ад, я не могу. Сказать, что сейчас – ад, а тогда был рай, я тоже не могу. И тогда, и сейчас – это некий баланс на границе рая и ада, причём составляющие в том и в другом случае – абсолютно разные. Сейчас (к слову о работе!), чтобы пробиться на нормальную должность, нужно либо землю грызть, либо иметь всё те же «связи». А в Совке все заборы были обвешаны объявлениями «Требуются!». Тебе государевы люди давали, сцк, квартиру (никто не бомжевал!), находили нормальную работу (позволяющую не умереть с голоду и приобретать необходимые вещи) – причём она автоматически была «белой», с оплачиваемым отпуском и больничным, бесплатными профсоюзными путёвками на юг – для всех работников, а не только для начальства (мы с мамой скатались однажды по одной такой в Сочи) и прочими плюшками, о которых я сейчас вспоминаю с милой ностальгией.

Причём разговоры, что все хлебные места были заняты разными мажорами – это не совсем так. Да, дипломатами, скорее всего, становились сынки этих самых дипломатов – мажорство цвело пышным цветом. Но социальные лифты худо-бедно работали – это факт. Все руководители горкомов/обкомов, директора заводов и магазинов – сами все из крестьянских семей, не по наследству свои должности получившие. Если ты хоть что-то мог, хоть что-то толковое умел – тебя тут же замечали и «двигали» и по профессиональной, и по партийной линии. Ещё в младших классах, если ты активничал, тебя подмечала ШКИПА – Школа комсомольского и пионерского актива. И понеслась! Тебя начинали воспринимать всерьёз, независимо от того, кто твои родители, сколько у тебя денег и т.д. Каков бы ни был режим, ему всегда нужны умные, умеющие работать люди. И спрос на толковых, инициативных людей был и в Совке.

Если дальше говорить о школьной жизни (которую я и вёл в те годы, собственно), то для детей и подростков работала хренова туча кружков и секций: хочешь – делай радиоуправляемые модельки самолётов и кораблей, хочешь – занимайся спортом, рисуй, музицируй, плавай в бассейнах, ходи в турпоходы. Всё было бесплатно. Я, помню, ходил в радиотехнический кружок: хотел спаять сам себе цветомузыку. Не спаял, конечно, но какие-то простенькие схемки на транзисторах делал, да. Мои друзья по двору ходили на теннис, волейбол, бокс. Карате официально не преподавалось, но неофициально – да. А у моего друга Олега был самиздатовский самоучитель по этому вожделенному боевому искусству, так что отличия йокогери-кикоми от ура-маваши я знал ещё в школьные годы.))))) Нунчаки мы тоже себе делали сами – из ручек для швабр, продававшихся в любом хозмаге.))))))

В одном из домов нашего двора была так называемая комната школьника – кто-нибудь из малолеток, хаящих сейчас Совок, хотя бы знает, что это? Это было помещение на первом этаже, где для младших школьников были игрушки, а для более старших – конструкторы, выжигатели по дереву, лобзики по фанере. Туда можно было придти (совершенно бесплатно, и документов никто никаких не спрашивал) и заниматься, чем тебе угодно – играть, что-то мастерить, смотреть телевизор, стоявший в углу. Придти можно было свободно, в любое время, и уйти так же свободно – это была просто такая детско-подростковая территория, где можно было беспрепятственно тусить (говоря современным языком), а взрослые просто следили, чтобы не было бардака.

В соседнем дворе была детская библиотека. В неё даже не обязательно было записываться – можно было просто придти и сидеть в читальном зале, листая подшивки журналов. Мне нравились «Юный натуралист», «Юный техник» (в последнем публиковались секреты фокусов, которыми я увлекался). В «Ровеснике», «Пульсе», «Сельской молодёжи» и некоторых других иногда печатались новости про рок-группы и их фотки. Я никогда не занимался библиотечным вандализмом, но всегда примечал, в каком номере что есть, чтобы потом раздобыть себе аналогичный.

В центре города была музыкальная библиотека: в ней можно было слушать винил, причём не только «мелодиевский» – попадались и польские пласты, и чешские, «Балкантон», разумеется. А наши братья по соцлагерю, как известно, были более либеральны в издании западного музла. Поэтому иногда можно было набрести в каталоге и на что-то стоящее. Да, в эту библиотеку нужно было записаться. Но при этом никаких документов с тебя не спрашивали, можно было назвать любые имя и фамилию.

И всё это – не считая всяких «официальных» молодёжных мероприятий: спортивных соревнований, летних лагерей (ни разу не был, но, говорят, там можно было играть в ковбоев и индейцев))))), самодеятельных школьных дискотек (назывались они целомудренно – «вечера отдыха»), для которых школа закупала нехилую по тем временам светоаудиоаппаратуру (причём не на деньги родителей, а за госсчёт!).

В вуз я поступал сам. Никакого «блата», никаких репетиторов. Просто пришёл, подал документы, потом сдал экзамены и убедился, что прошёл. Родители в этот процесс вообще никак не вмешивались: я им только сообщал оценки экзаменационные и конечный результат, разумеется. Поэтому все разговоры о том, что получить качественное высшее образование могли только представители «илиты», а «норот» сидел без «вышки» – это просто чушь! Я скажу больше: если бы не советская власть, то вряд ли у моей мамы, родившейся в деревне Рогачёвка, было бы высшее образование! А скорее всего, было бы как у бабушки – три класса церковно-приходской школы. Фамилию умеешь написать – и хватит! Вдумайтесь сами: каков бы ни был Ленин, одной из первых задач, стоящих перед новой республикой, он поставил ОБРАЗОВАНИЕ – ликбез. Чтобы все – даже самые зачуханные крестьяне – смогли не просто научиться писать, читать, а получить при желании любое образование – хоть степень! Ну кто – скажите, кто?! – из настоящих тиранов будет заниматься просвещением подвластного ему народа?! А?! Да никто! Для тирана выгодно держать народ в темноте. А тут – наоборот: учись, пожалуйста! Вот школы, вот библиотеки, вот музеи, вот театры – развивайся! Я, опять же, вовсе не сторонник идеализации личности того же Ленина, но отрицать его гигантский вклад в просвещение лапотной Рассеюшки – ну просто несправедливо, я считаю.

Ну, я уж не говорю про всякие мелкие приметы эпохи типа советского пломбира. М-м-м… Я отлично помню этот вкус. И все современные рекламные завлекалочки – «Тот самый!» – это жалкая пародия на тот самый .

Или, допустим, сливочное масло. Оно было всего двух видов – «Крестьянское» и «Бутербродное». «Крестьянское» было реально вкусным (по вкусу оно похоже на сегодняшние всякие премиум-лакшери по 400 рублей за пачку), а «Бутербродное» – это как сейчас всё остальное.

Или, скажем, герб страны. Советский герб мне нравился куда больше, чем современный российский. Стяг цвета кр-р-рови (об этом все знали с детского сада), Серп (определённо, которым Зевс оскопил своего отца Кроноса, чтобы тот не мог больше зачать наследников)))), Молот (Мьёльнир Тора, вне всяких сомнений)))))), Пентаграмма, колосья пшеницы, Земля в лучах Солнца – мощные, красивые символы! А сейчас? Эх…

Одним словом, я не склонен смотреть на Совок сквозь розовые очки. Но и мазать всё сплошь чёрной краской было бы тоже неправильно. Сейчас свои плюсы и минусы, тогда были свои. Вернуться в тот Совок я, пожалуй, не хотел бы. Но в целом социалистический подход мне не претит. Вон, шведы строят свой «шведский социализм» и не жужжат. Может, и нам пора начать двигаться в сторону какого-то конструктива, а не только разрушения?

Исследования социологов показывают: советское детство сейчас в моде. «Хочу обратно в СССР. Как хорошо тогда было - наверное, самое лучшее время в моей жизни» - все чаще и чаще эту фразу можно услышать не только от ветеранов, чья биография накрепко связана с советскими временами, но и от тех, кому едва-едва исполнилось 30.

Люди, которым в 1991 году было по 13–15 лет, с любовью коллекционируют советские фильмы и обмениваются воспоминаниями о пионерском детстве. Ностальгия по советскому прошлому становится распространенным явлением среди тридцатилетних.

«Нам повезло, что наши детство и юность закончились до того, как правительство купило у молодежи СВОБОДУ в обмен на ролики, мобилы, фабрики звезд и классные сухарики (кстати, почему-то мягкие)… С ее же общего согласия… Для ее же собственного (вроде бы) блага…» - это фрагмент из текста под названием «Поколение 76–82». Те, кому сейчас где-то в районе тридцати, с большой охотой перепечатывают его на страницах своих интернет-дневников. Он стал своего рода манифестом поколения.
Анализ молодежных ресурсов интернета и других текстовых источников показывает: отношение к жизни в СССР поменялось с резко негативного на резко позитивное. За последние пару лет в интернете появилась масса ресурсов, посвященных повседневной жизни в Советском Союзе. «76–82. Энциклопедия нашего детства», пожалуй, наиболее популярный из них. Само название говорит о том, кто является аудиторией данного ресурса - все, кто родился в период между 1976 и 1982 годом.
Одноименное сообщество в ЖЖ входит в тридцатку наиболее популярных. Его завсегдатаи с искренней любовью обсуждают фильмы про Электроника, гэдээровские «вестеры», лезвия «Нева» для безопасных бритв и напиток «Буратино».

От «тупого совка» к «золотому веку»
Забавно, что всего лишь полтора десятилетия назад те же самые люди, которые сегодня с нежностью вспоминают символы минувшей эпохи, сами отвергали все советское и стремились как можно меньше походить на своих более консервативных родителей.
Странное беспамятство молодежи распространяется и на более близкое прошлое. На рубеже 80−х и 90−х значительная часть молодых людей мечтала вообще уехать - эмиграция даже в страну третьего мира считалась более привлекательной, чем жизнь в разваливающемся советском государстве:
«Хоть тушкой, хоть чучелом, только быстрее из этого бардака».
«Советская одежда -– кошмар, убожество, носить невозможно, одни галоши «прощай молодость» чего стоят. Советская техника сделана явно не руками, а чем-то другим: не работает, не чинится. Советские продукты - это колбаса, на 90% состоящая из туалетной бумаги, масло из маргарина и пиво на воде»…
Кто бы лет пятнадцать назад осмелился отрицать эти аксиомы?!
Но, как известно, время - лучшее средство от детской болезни левизны. Повзрослев, молодые люди перестали быть столь категоричными. Теперь уже воспоминания о телевизорах «Рубин», магнитофонах «Вега», духах «Красная Москва», клетчатых рубашках, красных пальто, мороженом по 15 копеек и газировке в автоматах вызывают легкую грусть и сожаления о том, что их никогда уже больше не будет.
Советское прошлое стремительно обрастает трогательными легендами и на глазах превращается в прекрасный миф о золотом веке человечества. Современные тридцатилетние так жаждут сказку, что готовы ампутировать собственную память.
В конце 80−х годов мало кому из них пришло бы в голову восхищаться песнями советской эстрады или советскими фильмами - уж слишком примитивно. Важнее было понять, как побыстрее разбогатеть, получить максимум разнообразия в сексе, добиться успеха и признания в большом городе. Вместо ВИА «Самоцветы» и фильмов о деревенской жизни последние советские подростки хотели смотреть голливудские триллеры и слушать Scorpions и Queen.

Но время проделало с ними свой обычный трюк: сполна получив то, о чем мечтали на заре туманной юности, современные тридцатилетние стали мечтать о том, что так безжалостно когда-то презирали. И старые советские фильмы про войну и освоение целины вдруг обрели в их глазах смысл, который когда-то они видеть категорически отказывались.
Почему люди, отвергавшие все советское, вдруг стали ностальгировать по времени, которое они едва успели застать? Если верить социологическим исследованиям, причин две. Одна из них лежит на поверхности: ностальгия по Советскому Союзу во многом просто ностальгия по детству. Идеализировать детские годы свойственно всем. Плохое забывается, остаются только светлые воспоминания о том, какой замечательный вкус был у мороженого и как радостно выглядели люди на демонстрации.
Однако, похоже, для нынешнего поколения тридцатилетних ностальгия стала своеобразной религией, во многом определяющей их отношение к жизни вообще. Они гордятся тем, что им довелось жить в Советском Союзе, и считают, что именно советский опыт делает их несравнимо лучше современной молодежи, которая выросла уже после 91−го года:
«И все-таки если бы я выбирал - выбрал бы конец 80−х. Я тогда еще ничего не понимал. Мне было 17–19 лет. Я не умел общаться, я не умел влюбляться, я ничего не хотел от жизни и вообще не понимал, как и зачем люди живут… Из этих лет я не вынес ничего, а - мог бы (это я теперь только понял). Наверное, поэтому они - самые теперь мои времена, любимые, сумбурные, неясные», - пишет roman_shebalin.
Ему вторит другой автор интернет-дневника tim_timych:
«Как же я хочу вернуться в детство! В наше детство. Когда не было игровых приставок, роликовых коньков и ларьков с кока-колой на каждом углу. Когда не было ночных клубов и все собирались на репетиции местной рок-группы, игравшей ДДТ и Чижа. Когда слово стоило дороже денег. Когда были мы».
Причина такой «недетской» ностальгии, видимо, глубже, чем просто тоска о прошедшей юности. Идеализируя советское прошлое, современные тридцатилетние неосознанно говорят о том, что им не нравится в настоящем.
От несвободного государства к несвободным людям
«В детстве мы ездили на машинах без ремней и подушек безопасности. Поездка на телеге, запряженной лошадью, в теплый летний день была несказанным удовольствием. Наши кроватки были раскрашены яркими красками с высоким содержанием свинца. Не было секретных крышек на пузырьках с лекарствами, двери часто не запирались, а шкафы не запирались никогда. Мы пили воду из колонки на углу, а не из пластиковых бутылок. Никому не могло прийти в голову кататься на велике в шлеме. Ужас!» - это все из того же «манифеста».
«Мы стали менее свободными!» - этот крик отчаяния звучит во многих записях. Вот еще одна цитата:
«Вспоминаю о том времени, и основное ощущение - это чувство полнейшей свободы. Жизнь не была подчинена такому жесткому графику, как сейчас, и свободного времени было намного больше. У родителей отпуск был месяц, а если кто-то болел, то спокойно брал больничный, а не ходил еле живой на работу. Можно было идти, куда хочешь, и никто тебе не запретит. Не было кодовых замков и домофонов, не было охранников в каждом подъезде, в каждом магазине. Аэропорт был интереснейшим местом, откуда начиналось путешествие, а не частью зоны строгого режима, как сейчас. Вообще, табличек типа “Прохода нет”, “Только для персонала”, “Запрещено” почти не было».
Происходит странная метаморфоза воспоминаний. В Советском Союзе грозных надписей «Проход запрещен!» было куда больше, чем сейчас. Но наша память о детстве их аккуратненько стирает, а память об увиденном пару дней назад достраивает эти пресловутые таблички.
Объективно советское общество было куда менее свободным, чем нынешнее. И не только в политическом плане. Жизнь человека двигалась по строго расписанному маршруту: районный детский сад - районная школа - институт/армия - работа по распределению. Вариации были минимальны.

То же самое и с бытом. Все ели одинаковые биточки, ездили на одинаковых велосипедах и вывозились на одни и те же «Зарницы». Длинные волосы, косуха с клепками, даже элементарные джинсы - все это могло вызвать внимание милиции или как минимум осуждающие взгляды старушек у подъезда. Сейчас - ходи в чем хочешь и, если ты не похож на узбека-нелегала, милиции на тебя наплевать, да и бабушкам тоже, тем более что их вместе со скамеечками у подъездов уже почти не увидишь.
Каждый мог стать революционером, нахамив по мелочи бригадиру или придя в школу без пионерского галстука. Сейчас мы живем в одном из самых свободных обществ за всю историю человечества. Речь опять-таки не о политике, а, скорее, о культуре и образе жизни. Государство по минимуму вмешивается в частную жизнь человека. Пресловутая «вертикаль власти», насквозь пронизывающая политический процесс, никогда не переступает порога квартиры. А само общество еще не успело выработать достаточно твердых норм и не может указывать гражданину, что можно, а что нельзя.
Откуда же берется это ощущение несвободы? Скорее всего, оно идет изнутри. Нынешние тридцатилетние сами загоняют себя в очень жесткие рамки. Нужно работать и зарабатывать, нужно выглядеть прилично, нужно вести себя серьезно, нужно иметь мобильник с «блютузом», нужно есть пищу без ГМ-добавок, нужно читать Минаева и Коэльо. Нужно, нужно, нужно!
У тридцатилетних настоящая свобода - это не свобода слова или собраний, а прежде всего возможность жить спокойно, не напрягаясь и иметь много свободного времени. А ведь от них ожидали, что они станут первым поколением, свободным от «совка», поколением энергичных строителей капитализма. В начале 90−х это примерно так и выглядело. Молодые люди с энтузиазмом занялись бизнесом, карьерой, с упоением окунулись в мир потребительских радостей. Но постепенно энтузиазм пошел на убыль. На каком-то этапе они просто «перегорели».
Сегодня для большинства из них работа и карьера остаются основными жизненными ориентирами. Однако нет уже того драйва, который был неотъемлемой частью их жизни в 90−е. Большинство по-прежнему оценивает жизненный успех как возможность потреблять как можно больше: «Чем больше квартира, чем дороже машина - тем успешнее человек». Но многие вещи уже куплены, впечатления получены, амбиции удовлетворены. Жить скучно!

КГБ в голове
Если провести контент-анализ, скорее всего, выяснится, что частота употребления слова «безопасность» за последние двадцать лет выросла в сотни раз. В СССР была всесильная организация - Комитет государственной безопасности. Ее боялись, о ней рассказывали анекдоты. Но сама идея безопасности не была столь навязчивой.
Зато сейчас это слово ключевое на всех уровнях - от высокой политики до собственной квартиры. Нас повсюду окружают секретные пароли. Войти в подъезд - код, открыть квартиру - несколько замков, включить компьютер - пароль, загрузить собственную электронную почту - снова пароль…
Но никто ведь не навязывает эти правила, люди их выбирают сами. И с грустью вспоминают детство: «Мы уходили из дома утром и играли весь день, возвращаясь тогда, когда зажигались уличные фонари - там, где они были. Целый день никто не мог узнать, где мы. Мобильных телефонов не было! Трудно представить. Мы резали руки и ноги, ломали кости и выбивали зубы, и никто ни на кого не подавал в суд. Бывало всякое. Виноваты были только мы, и никто другой. Помните? Мы дрались до крови и ходили в синяках, привыкая не обращать на это внимания».

Игрушки с помойки против китайских сабель
Детские игрушки и игры - это целый мир. У многих он оставляет куда более яркий след в памяти, чем взрослые забавы типа автомобиля «тойота» или должности начальника отдела.
У миллионов советских детей был любимый мишка - кургузый, линялый, неубедительный. Но именно ему доверялись важнейшие секреты, именно он исполнял роль домашнего психоаналитика, когда нам было плохо. А с каким упоением мы играли в «красных» и «белых», вооружившись винтовками, выструганными из палок!
Снова процитируем дневник пользователя tim_timych: «Каково было лазать по гаражным массивам, собирая никому не нужный хлам, среди которого иногда попадались такие жемчужины, как противогазы, из которых можно было вырезать резиновые жгуты для рогаток. А найденная бутылка ацетона с упоением сжигалась на костре, где из выброшенных автомобильных аккумуляторов плавился свинец для картечи, лянги и просто так, от нечего делать, ради интереса поглазеть на расплавленный металл».

Рыночная экономика породила простой принцип: все, что востребовано, должно быть коммерциализовано. Помните, как в дворовых компаниях играли в рыцарей? Как делали из найденного на свалке хлама щиты и мечи? Теперь пластмассовые доспехи и оружие продаются в любом киоске: хочешь - пиратскую саблю, хочешь - скифский акинак. Стоит это все копейки: чтобы купить набор легионера или ковбоя, достаточно несколько раз сэкономить на кока-коле.
Фейерверки и петарды продаются уже в готовом виде, и не нужно проводить химические эксперименты за гаражами. А плюшевых мишек китайского производства можно покупать мешками. Только все реже среди них обнаруживается тот самый косоухий уродец - любимый и единственный…
Глядя на своих детей, нынешние молодые люди испытывают двойственные чувства. С одной стороны, завидно: пойти в киоск и за какие-то копейки купить точную копию пистолета-пулемета «Скорпион» с магазином и боекомплектом в тысячу пуль - да за это мальчишка 80−х, не задумываясь, согласился бы продать душу или выносить каждый день мусор! Вот только нет в нем аромата уникальности. В него не вложен собственный труд (когда бледный аналог такой штуки делался своими руками), с ним не связана исключительность случая (если это был подарок, допустим, привезенный из-за границы).
И в итоге пылится это оружие где-то под кроватью: не беда - папа завтра новое купит. Папа не обеднеет, он хорошо зарабатывает.
А вот ребенка жалко.

Друзья остались в СССР
Еще один повод для ностальгии - легенда о чистых и открытых отношениях между людьми. Вот alta_luna вспоминает:
«Такой дружбы, какая была у моих молодых родителей с другими молодыми парами, больше у них в жизни и не случалось. Помню интересное - мужчины в командировках, женщины ждут».
В другом дневнике читаем: «У нас были друзья. Мы выходили из дома и находили их. Мы катались на великах, пускали спички по весенним ручьям, сидели на лавочке, на заборе или в школьном дворе и болтали, о чем хотели. Когда нам был кто-то нужен, мы стучались в дверь, звонили в звонок или просто заходили и виделись с ними. Помните? Без спросу! Сами!»
Тридцатилетние страдают оттого, что друзей становится все меньше. На них просто не хватает времени. Чтобы повидаться со старым другом, приходится договариваться о встрече чуть ли не за месяц.
Да и сами встречи становятся все короче и формальнее: все заняты, у всех дела. Возможность в любое время связаться с человеком и отменить или изменить предыдущие договоренности провоцирует необязательность:
«Извини, планы изменились, давай сегодня не в 5, а в 8 или лучше завтра в 5. А лучше давай завтра по ходу дела созвонимся и договоримся».

Времени нет
Большинство тридцатилетних недовольны своей жизнью, но не видят реальных возможностей ее изменить. Чтобы что-то менять, нужно время, а его-то как раз и нет. Стоит только на минуту приостановить стремительный бег, как сразу тебя отбрасывает на обочину. А этого тридцатилетние не могут себе позволить.
«Скоро 30. Времени нет. Тахикардия, пульс 90 ударов/мин вместо положенных 70. Пью лекарство, не читая инструкции, доверяю врачу. Некогда ознакомиться с инструкцией по эксплуатации купленной машины, только отдельные пункты. Договор кредита подписал в банке, пробежав глазами. Лишь убедился, что там моя фамилия и код, служащим тоже некогда.Когда последний раз пил пиво с друзьями? Не помню, больше года назад. Друзья - рос­кошь. Только для подросткового возраста. С мамой разговариваю, когда она позвонит. Нехорошо это, надо бы самому почаще. Прихожу домой, жена и дети спят. Поцелую дочь, постою над сыном, обниму жену. На выходных включаю телевизор, медитирую в экран, одновременно перещелкивая все каналы, один некогда смотреть, да и неинтересно уже. Какую книгу я хотел дочитать? Кажется, «Анну Каренину», половина осталась. Не дочитаю, слишком большая. Не получается. Времени нет, бегу. Бегу. Бегу», - жалуется на жизнь contas.

Революция во имя велосипеда?
«В последнее время очень часто думаю о том, какую великую страну мы просрали. Страна эта называлась СССР. Это была великая и свободная страна. Которая могла посылать всех и диктовать свою непреклонную волю всем на нашей планете Земля», - пишет в своем дневнике пользователь fallenleafs.
Ностальгия по собственному детству порой плавно переходит в ностальгию по политическому режиму. Советский Союз стал ассоциироваться с государственным развитием, размахом, имперской мощью, а также со спокойной, стабильной и счастливой жизнью:
«Это было время, когда не было безработицы, терроризма и национальных конфликтов, отношения людей были просты и понятны, чувства искренни, а желания незамысловаты».
Ностальгия по прошлому в различные эпохи оказывалась весьма мощной движущей силой общественно-политического развития. Например, возвращение социалистических партий во власть в некоторых восточноевропейских государствах уже в постсоветский период также во многом было вызвано ностальгией по советским временам.
Нам представляется, что в современной России ничего подобного произойти не может. Поколение тридцатилетних слишком аполитично, слишком погружено в личную жизнь, чтобы оказать серьезную поддержку хоть какой-то политической силе. И если неудовлетворенность собственной жизнью будет расти, это лишь еще больше подстегнет их политический абсентеизм. Вместо активных действий нынешние тридцатилетние выбирают тихую грусть о светлой поре своего детства, которая ушла безвозвратно.

Последнее поколение советской молодежи в целом было отмечено благодатной печатью глубокого безразличия к политике. Пока взрослые ломали советскую систему, а потом на ее развалинах пытались строить что-то новое, молодые люди занимались личными проблемами. Единственная сфера общественной жизни, в которой это поколение преуспело, - это бизнес. Именно поэтому среди них так много бизнесменов или менеджеров и так мало политиков или общественных деятелей.
Но желание связать безвозвратно ушедшее прошлое с безжалостным настоящим далеко не всегда может быть интерпретировано в русле политических акций. Ведь тоскуют не столько по социальному строю, сколько по плюшевым мишкам, казакам-разбойникам и первому поцелую в подъезде. Трудно представить себе революцию под лозунгом «Верните мне право кататься на велосипеде и быть счастливым!» Впрочем, в мае 1968−го французские студенты строили баррикады под лозунгами типа «Под мостовой - пляж!» и «Запрещается запрещать!».

Кажется, лишенные политических амбиций нынешние тридцатилетние видят проблему исторических перемен совершенно по-другому. Советский мир позволял им быть человечными, а современность - нет. После всех социальных катастроф ХХ века впервые становится понятно, что в любом политическом устройстве главной и единственно важной фигурой остается человек. И буйство потребительских инстинктов - такая же обманка, как и коммунизм, обещанный к 80−му году. У нас больше не осталось иллюзий, у нас больше нет ни одной надежды на то, что спасение человека придет откуда-то со стороны - от политики или экономики, не так уж и важно.
Нынешние тридцатилетние, похоже, первое поколение русских людей, оставшееся один на один с собой. Без костылей идеологии, без волшебной палочки-выручалочки в лице Запада. И тут воспоминания о советском прошлом действительно начинают жечь душу беспощадным огнем зависти.

Для того чтобы ощутить собственную человеческую ценность, возможностей было мало, но все они были отлично известны каждому. Все знали, какие книги надо прочитать, какие фильмы посмотреть и о чем говорить по ночам на кухне. Это и был личностный жест, дающий удовлетворение и вселяющий гордость. Сегодняшнее время при бесконечности возможностей делает такой жест почти невозможным или по определению маргинальным. Человек оказался перед лицом чудовищной бездны самого себя, собственного человеческого «я», которое до сих пор всегда было удачно закамуфлировано проблемой социального запроса.

Поколение тридцатилетних лишилось права на привычное местоимение «мы». Это растерянность не перед временем с его экономической жесткостью, но перед собственным отражением в зеркале. Кто я? Чего я хочу? Отсюда и медитации на тему юности. Человек пытается отыскать ответ на мучительные вопросы там, где он начинался как личность. Но это путешествие не в советское прошлое. Это путешествие в глубину собственной души и собственного сознания.

Говорят, что вернуть СССР в прежнем виде уже нельзя.

С одной стороны, это действительно так - много воды утекло, ситуация изменилась, советская промышленность разрушена, да и не актуальна она уже в прежнем виде - технологии ушли далеко вперед, сами принципы работы во многих отраслях стали другими.

Нет больше прежнего пролетариата, который считался системообразующим классом в советской системе. Кто будет возвращать к жизни СССР? Так называемый офисный планктон? Манагеры? Работники торговли? Или может быть чиновники? Никому из них СССР по большому счету не нужен.

За последние 26 лет выросло целое поколение, которое не знает, что такое СССР, а если и знает, то исключительно по кинофильмам и рассказам родителей.

Уже подрастает поколение тех, чьи родители сами родились после распада СССР или незадолго до, в конце 80-х, в результате чего Советский Союз они практически не помнят.

Все это так.

Однако давайте посмотрим на вопрос с другой стороны:

Много ли было в 91-м году свидетелей дореволюционной России?
Много ли было тех, чьи родители хотя бы помнили дореволюционную Россию?

В 91-м году только немногочисленные старушки, которым было под 90 лет, что-то помнили про дореволюционную Россию, если вообще были в здравом уме и твердой памяти, в их-то возрасте. Однако они никакого участия в политических процессах не принимали ввиду своего почтенного возраста и слабого здоровья.

Ни Ельцин, ни Гайдар, ни Чубайс, ни прочие Собчаки и Собчачки, Новодворянские и Новокрестьянские дореволюционной России не помнили и не могли помнить, потому что родились намного позднее 1917 года. У большинства даже родители родились после 17-го.

Однако отсутствие личных воспоминаний о дореволюционной России нисколько не помешало ни Ельцину, ни Гайдару, ни прочим Собчакам и Новодворским взять в руки триколор с двуглавым орлом и размахивать им над головами, уверенно рассказывая о России, которую они потеряли, которая свернула со своего исторического пути, совершила ошибку, пошла не за теми и не туда.

И ладно бы они просто говорили, что Россия зашла куда-то не туда, по факту текущего состояния политики и экономики, но ведь они начали говорить именно про дореволюционную Россию, о которой не имели никаких собственных знаний и представлений. Они начали размахивать не каким-то новым флагом, а именно триколором, который ни разу при жизни не видели ни на одном административном здании. Да и не могли видеть. Равно как и двуглавого орла - тоже ни на одном административном здании они никогда не видели. Однако твердо решили использовать в качестве герба по-новой.

И те, кто вышли на митинг в поддержку Ельцина в августе 1991 года, кто потом голосовал за него на выборах 96-го - тоже не могли помнить дореволюционную Россию. У многих даже родители родились после 17-го, поэтому про дореволюционную Россию они знали разве что по обрывочным рассказам бабушек, да и то не все.

Но это не мешало им махать триколорами и радоваться двуглавому орлу как новому-старому символу, рассуждать о России "которую они потеряли" и с уверенностью заявлять, что в 17-м страна свернула с правильного пути.

Откуда им было знать, с какого пути Россия свернула?

Кто из них присутствовал при том историческом выборе и своими глазами видел, что происходило, чтобы уверенно говорить о том, между чем и чем выбирала Россия?

Все остававшиеся в живых свидетели событий 17-го года в 91-м сидели дома и никуда не выходили, а если и выходили, то не дальше лавочки у подъезда. Многие уже и по лестнице спуститься не могли, чтобы куда-либо выйти.

Среди участников событий 91-го года, сторонников Ельцина и прочих "возвращателями потерянной России" свидетелей этой самой "потерянной России" было ноль целых хрен десятых.

После 17-го года сменилось не одно и даже не два поколения - три поколения сменились и четвертое уже было в процессе.

И дореволюционного крестьянства не было уже давным давно, чтобы можно было возвращать дореволюционную аграрную экономику силами тех, кто когда-то ее возделывал.

Не было уже и тех, кого раскулачили в период коллективизации.

Не было владельцев частных лавок дореволюционного периода, не было владельцев дореволюционных заводов, газет и пароходов. И самих газет и пароходов, ходивших до 1917-го года, практически не осталось, только в виде музейных экспонатов. Заводов, основанных в дореволюционной России, и то оставались считанные единицы, потому что многие были уничтожены в годы Великой Отечественной, либо эвакуированы и по сути получили совершенно новую жизнь.

Не было в 1991 году ни дореволюционного крестьянства, ни дореволюционного дворянства. Ни прежней аристократии, ни прежней буржуазии, даже в виде остаточных явлений.

Не осталось ни дореволюционного общества как чего-то цельного, сохраняющего уклад и культуру прежней России, ни дореволюционной экономики, ни дореволюционной жизни.

Однако пришедшие к власти господа вроде Ельцина и Собчака вместе с сотнями соратников и миллионами сторонников начали быстро вспоминать "как оно было" и заниматься реставрацией-реконструкцией дореволюционной России.

Не просто ликвидировали СССР, чтобы построить полностью новое государство, с новой символикой, новой экономикой и новым обществом, а занялись именно реставрацией того, чего не помнили и не могли помнить.

Восстановили символику, начали реставрировать дворцы, переименовывать города и улицы, глав областей назвали губернаторами (что само по себе довольно комично, потому что области по-прежнему называются областями, а не губерниями) и так далее.

Вспомнили про Столыпина, воссоздали Русское географическое общество и многое другое.

Принялись канонизировать Николая Второго, которого они никогда живым не видели и результаты его правления на себе не ощущали, однако пребывают в твердой убежденности, что он был святой. Святой потому что расстреляли? Так ведь не его одного расстреляли. Что теперь, всех расстрелянных считать святыми?

Принялись повышать роль церкви в государстве, публично креститься, ставить свечки, передавать церкви госимущество - это тоже элементы реставрации.

Постсоветская власть и ее многочисленные сторонники начали активно восстанавливать то, чего никто из них не помнил и чему никто из них свидетелем не был.

С 17-го до 91-го еще больше изменилось, еще больше воды утекло, сменилось в три раза больше поколений, прежняя экономика тем более утратила актуальность, сменились почти все технологии, прежней промышленности практически не сохранилось, от прежнего общества не осталось ничего.

Но они все равно взялись восстанавливать Россию образца февраля 1917 года, которую никто из ныне живущих не застал, не помнил и даже от родителей про нее ничего толком не слыхал.

Взялись восстанавливать буквально по картинкам из музеев, по литературным произведениям, по историческим документам, а также по собственным фантазиям о том, как оно было и как могло бы быть, если бы не советская власть.

Фактически занялись альтернативной историей - реставрацией того, что могло бы быть, если бы да кабы.

Так можно ли утверждать в свете вышесказанного, что восстановление СССР - такое уж невозможное дело?

Если спустя 74 года можно было чего-то реставрировать и реконструировать, то почему нельзя спустя 26 или пусть даже 36 лет?

Если после смены трех-четырех поколений можно было пуститься в воспоминания о потерянном предками государстве, то почему нельзя пуститься в аналогичные воспоминания после смены двух поколений?

Если в 91-м, когда вообще никто из действующих лиц и их сторонников не был свидетелем дореволюционной России, можно было чего-то "возвращать взад", то почему нельзя заняться тем же самым в наше время, когда половина страны еще помнит, как был устроен СССР и что он из себя представлял, причем многие из тех, кто это помнит, находятся в зрелом возрасте, твердой памяти и могут еще держать в руках не только флаги с плакатами, но и боевое оружие, причем некоторые могут держать это оружие не хуже молодых.

Если в 90-е, когда не осталось никого из дореволюционных дворян, буржуа или аристократов, можно было заняться формированием нового дворянства и новой буржуазии, то почему нельзя будет заняться формированием нового пролетариата, тем более, что еще много лет будут живы десятки миллионов тех, кто был тем самым советским пролетариатом, советскими инженерами, трудовой интеллигенцией.

Если можно заниматься возвращением к аграрной экономике спустя добрую сотню лет после того, как все развитые страны перешли к постиндустриальной, то почему нельзя будет заняться реиндустриализацией спустя каких-то полвека?

Если внимательно приглядеться к тому, что делают или пытаются делать нынешние реставраторы "потерянной России", то восстановление СССР нисколько не кажется утопичным, наоборот - оно кажется совершенно реальным и даже закономерным.

Если уж вернулись на 100 лет в прошлое и занялись реставрацией-реконструкцией России образца февраля 1917 года, то следующим шагом по логике должна быть реставрация-реконструкция октября 1917 года, потом эпохи НЭПа, коллективизации, индустриализации и развитОго социализма.

Правда здесь следует задаться вопросом: а нужно ли это?

Если только и делать, что вспоминать о потерянных государствах и пытаться восстановить их, можно зациклиться и попасть в историко-реконструкторскую ловушку. Так и будем восстанавливать то одно, то другое. Пришли к власти одни - начали восстанавливать "потерянную Россию", пришли к власти другие - начали восстанавливать "потерянный Союз".

Но главное - посмотрите, что получается у нынешних деятелей из их попыток вернуть "потерянную Россию" - смех и грех.

Губернаторы без губерний. Градоначальники называются мэрами. Административный центр Ленинградской области - Санкт-Петербург. Триколор с двуглавым орлом поднимается под звуки советского гимна, в тексте которого поменяли несколько строк. Парад 9 мая проводится при закрытом мавзолее. Советскую власть критикуют - советскую победу празднуют. И этот список странных несоответствий можно продолжать и продолжать.

Поэтому надо трижды подумать, а нужно ли заниматься реконструкцией Советского Союза?

Не получится ли такой же смешной пародии, какая возникла у реконструкторов дореволюционной России?

Вернуть флаг и герб СССР можно - это вне всяких сомнений, доказано теми, кто спустя 74 года вернул двуглавого орла и поднял триколор.

Вернуть должность генерального секретаря вместо президента тоже можно - доказано теми, кто вернул главам областей звания губернаторов.

Символы и названия вернуть проще простого.

Но вернется ли при этом суть?

Попытки воссоздать Россию "которая была бы, если бы не советская власть" показали, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды - вода утекла, общество изменилось, образ жизни изменился, уклад изменился, обстановка изменилась - все изменилось. И современная Россия ничем не похожа на дореволюционную, разве что гербом и некоторыми историческими названиями.

Примерно так же будет и при попытке воссоздания Советского Союза - он будет напоминать прежний только названиями и символикой, а населяющие его люди будут уже другими. Даже несмотря на то, что многие из ныне живущих родились в СССР и помнят, каким он был.

Вот я, к примеру, уже не тот, каким был в момент ликвидации Союза. И не буду таким уже никогда. Я помню СССР в мельчайших деталях, у меня осталось много советских вещей, книг и журналов, я даже на работу успел впервые устроиться при советской власти и прекрасно помню обстановку советского периода. Но таким, каким был раньше, я все равно уже не стану - слишком много событий случилось после ликвидации СССР, слишком многое довелось пережить - это уже не выкинуть из памяти и мыслей, не выкинуть никогда.

И те, кто были старше, кому в 91-м было 30 или 40 лет - они тоже не станут прежними советскими гражданами, даже если вернуть СССР со всеми его атрибутами и названиями прямо сейчас. Не пойдут они на завод так же, как шли на него в 91-м году. Да и завода того скорее всего нет, а пока он будет восстановлен (если это вообще будет иметь экономический смысл) - тем, кому в 91-м было 30 лет, наступит время выходить на пенсию.

И дело не только в разрушенных заводах, хотя и в них тоже.

За прошедшие 26 лет мы столько всего пережили, что стали очень другими. Нет больше тех наивных советских граждан, которые жили в СССР. Есть битые рынком россияне, злые и обманутые, недоверчивые, во многом разочарованные, местами растерянные - разные, но уже совершенно не такие, какими были в 91-м - даже те, кто хорошо помнит тот год.

Мы стали другими и никогда уже не станем прежними.

Поэтому вернуть советскую символику, атрибутику, названия учреждений и ведомств - можно, но это будет лишь обертка, а содержание будет совсем другим. Потому что мы стали совсем другие.

Даже те, кто помнит СССР, стали другими, а кто его не помнит - тем более.

Поэтому нужно ли возвращать старую обертку, чтобы завернуть в нее совершенно новое содержание?

Не получится ли в результате очередного обмана, когда внешнее совершенно не соответствует внутреннему и конфликтует с ним? Не будут ли старая внешность и новая внутренность разрушать друг друга?

Будем ли мы так же, как 26 лет назад верить в партию Ленина, зная, что однажды она уже привела страну к упадку и 20 миллионов ее членов ничего не сделали для сохранения Союза, а партийная верхушка наоборот всячески способствовала ликвидации СССР?

Нужно ли ставить очередной эксперимент по реконструкции государства, которое разрушилось по внутренним причинам?

Может быть все-таки не надо возвращаться назад, может быть надо строить нечто новое?

Конечно, новое может на поверку оказаться хорошо забытым старым, однако в момент его строительства это будет восприниматься именно как новое и будет строиться как новое, а не как реконструкция былого.

По факту новое может оказаться похожим на хорошо забытое старое, но уже по факту, а не по подходу.

Наверное не всем понравилось то, что я написал, но вы все-таки задумайтесь об этом.

Потому что вернуть СССР в виде атрибутики - да, можно.
Но сделать его прежним - уже нельзя.

По той простой причине, что мы стали другими, очень другими.

Оригинал взят у mgsupgs в Снова о жизни в СССР

Короче автор этих строк периодически обнаруживает, что есть люди, которые гораздо моложе его. То есть, он воспринимает их как обычных людей, но вдруг выясняется, что эти люди не знают и не понимают очевидных для автора вещей. Например, они не жили в СССР и потому могут рассуждать о нем очень специфично.

Ностальгия по СССР кажется автору настолько противоестественной, особенно у тех, кто там не жил, что он не удержался от написания настоящей заметки. Кроме того, автору постоянно попадаются персонажи, которые застали СССР в лучшем случае в бессознательном возрасте, но которые бегают по интернетам и доказывают «с цифрами в руках», как там было хорошо. Сам автор цифрам никогда не верит, потому что на любую цифру найдется другая цифра, но многие-то еще верят…
В общем, я решил написать об СССР, таким, как его я его помню. Тем более, что многое из того, что мы имеем сегодня, самым непосредственным образом происходит от типично советских реалий и привычек. И тем еще более, что об СССР, оказывается, мало что известно. Мне как-то попались люди, которые не знали, что в СССР не было выборов. Так что есть повод задуматься.

Писать о Советском Союзе в терминах тоталитаризма, массовых репрессий, империализма и т. п. бессмысленно, так они чересчур затасканы и потому им никто не верит. Писать в сотый раз об обреченности социализма тоже не хочется. Поэтому я решил просто описать и прокомментировать некоторые стороны жизни, типичные для советского человека.

Скажу сразу, я никогда не был диссидентом (может просто не успел), происхожу из обеспеченной по тем меркам советской семьи, в Советском Союзе прошли, что называется, мои лучшие годы и я о них совершенно не жалею. И совершенно не жалею о том, что Советский Союз развалился.

Очереди

Когда вспоминают СССР, то почему-то чаще всего вспоминают об очередях. Современному человеку это кажется не очень большим затруднением, мол, можно и постоять, чему тут возмущаться? Рассказчики об очередях почему-то забывают добавить, что очередь была верным признаком того, что в магазине что-то «дают», что-то «выбросили». То есть, нормальное, обычное состояние магазина без очереди — это отсутствие товара, хоть сколько-нибудь достойного обмена на денежные знаки. Вообще говоря, в СССР были какие-то «категории снабжения», согласно которым устанавливался ассортимент и качество завозимых продуктов. Эти категории были предметом торга и борьбы среди бюрократов. Один мой приятель, родом из Твери, попав в Киев, был потрясен вывеской «мясо» на магазине.

Блат

Советский человек снабжался по блату. В магазинах ничего не было, но в холодильниках все было. Блат был высоким искусством прямого обмена. В нем все обменивалось на все — должности, связи, знакомства, продукты питания, доступ к тем или иным благам, тем или иным людям и.п. Блат отличался от «спекуляции», так как товары по блату отпускались, как правило, по номинальным ценам, оплатой была взаимная услуга либо сама возможность такой услуги. Однако, разумеется, это не считалось оплатой, это было «честно». Блат считался приличным, а «спекуляция» — нет.

Сакральные продукты питания

В СССР было много малообъяснимых «фишек». Одной из них был сакральный хлеб. Вокруг хлеба существовала постоянная истерика. Его нужно было есть и нельзя было выбросить. Если учитель увидел, что ты выбросил корку хлеба, был скандал. Хлеб был неотъемлемой частью советской пропаганды. Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром для меня до сих пор жестко ассоциируется с комбайнами, бороздящими бескрайние поля. Эта картинка была заставкой программы «Время», которую все смотрели каждый день. Думаю, что партия и правительство чувствовали, что наличие хлеба является своего рода границами общественного договора. Для советского человека, пережившего несколько больших и малых голодоморов, наличие хлеба было лакмусовой бумажкой стабильности ситуации. Если хлеба не было, то это означало, что уже всё. Поэтому хлеб был. В хлебном на нынешнем Майдане висели два лозунга. Первый «Буде мир — буде хліб», второй «Буде хліб- буде пісня». Никогда не мог понять их смысла.

Книги

Советские люди с гордостью называли себя самой читающей нацией. Наверное это так, если учесть, сколько книг у них было «на душу населения». Поскольку книгоиздание жестко цензурировалось, советский человек имел весьма малый выбор того, что было дозволено читать. Поэтому он стремился максимально запастись любым чтением впрок. Какой бы ни была цензура, книги открывали советскому человеку иные миры, далекие от окружающей его тупости. Поэтому советские люди любили книги. Мой двоюродный дед был немаленьким человеком на ЮЗЖД, и потому обладал несметными богатствами в виде сочинений Жюля Верна, Майн Рида и т. п. Иногда удавалось что-то выпросить. Стишок «не шарь по полкам жадным взглядом, здесь книги не даются на дом» хорошо отражает отношения вокруг книг.

В книжных магазинах продавались «произведения советских авторов», то есть макулатура. Книги, которые можно было читать, распределялись. Была популярна форма подписки на полное собрание сочинений, распределялись не отдельные книги, а подписки. Точно также распределялись подписки на газеты и журналы. Подразделению трудящихся (например, «на отдел», «на цех») выдавалось несколько подписок и они уже сами их распределяли между собой, как правило, вытягивая бумажки из шапки. Газеты вроде «Правды» или «Труда» обычно шли в нагрузку. Чем выше была ваша должность, тем больше вам позволялось вольностей в чтении. Простой инженер вряд ли имел шансы получить подписку на журнал «Вокруг света». Точно так же, партия поощряла и пролетариев.

То, что советские люди понемногу разбирались во всем на свете, связано с их способом чтения. Выиграл подписку на «Науку и жизнь» — поневоле станешь специалистом в термоядерном синтезе.

Деньги

Часто говорят о бескорыстии и немеркантильности советского человека. Это неудивительно, ведь денег в СССР не было. Деньги не зарабатывали, их получали. Зарплата называлась получкой, которая устанавливалась тарифной сеткой, а не результатами труда. Конечно, хорошо было получать больше, чем меньше, но гораздо важнее было иметь разрешение потратить свои деньги. Уже упомянутая выше подписка, разумеется была не бесплатна. Но доступ к ней был важнее этих денег. Точно так же «получали» жилье, автомобили, дачи и т. п. В зависимости от характера вашей деятельности, вам полагались те или иные льготы в очереди на квартиру, машину и т. п. Борьба за льготы (то есть, право получить без очереди или раньше других) была весьма нешуточной.

Было довольно много людей, особенно среди тогдашней молодежи, которые «уезжали на заработки». Обычно, ехали куда-нибудь в Сибирь и тому подобные места. Партия и правительство оплачивали работу там значительно выше средней полосы, кроме того, она считалась пролетарской, то есть, классово правильной. Думаю, что эти люди ехали также и «за запахом тайги», то есть подальше от маразма, поближе к реальному делу. Интересно, что на вырученные деньги купить им было особо нечего. Машину можно было купить с рук, но рынок был невелик. Квартиру можно было обменять. Придумывались невероятно сложные схемы, чтобы «обменять квартиру с доплатой». Жилищный вопрос стоял крайне остро.

Знаменитая «бесплатная медицина» тоже имела свои степени допуска. Считалось (и, видимо, были причины), что ведомственная медицина лучше, а еще лучше четвертое управление. Предметом торговли «по блату» был допуск к услугам этой медицины. В санаториях и больницах ЦК можно было встретить людей самых разных сословий, которых там, по идее, быть не должно.

Воровство

Советский Союз категорически проигрывал в гонке технологий. Поэтому он был лидером в промышленном шпионаже. Воровали вооружения, ЭВМ, станки и т. п. Воровали даже книги. Чужое стремились выдать за свое. Вот, например, гениальный мультфильм «Винни Пух и все, все». В нем нет Кенги, Тигры и главное — мальчика с ненашим именем Кристофер Робин. Там действуют зверушки средней полосы России (кроме разве что ослика, но он, в общем, тоже не экзотика для многонационального СССР). Великий актер Леонов, озвучивавший Винни-Пуха, вспоминал, что первоначально эти персонажи должны были быть, но потом, «кто надо» сказал, что «не надо». В титрах написано что-то вроде «по книге Александра Милна». А кто такой этот Милн? Наверное, какой-то одесский еврей.

Государство воровало у других государств, а люди в СССР воровали у государства. Это называлось «принести с работы» и воровством не считалось.

Производство

Советский человек ходил на работу. Ему платили за то, что он туда ходит. Суть его работы — производства — состояла в выполнении плана. Владимир Буковский рассказывал, как он молодым человеком работал на заводе. После того, как мастер выдал задание точить какую-то деталь, Буковский начал ее точить. Однако, когда мастер ушел, бывалые работники остановили юного энтузиаста В конце рабочего дня они пошли на склад, взяли оттуда готовых деталей «согласно норме» и предъявили их мастеру. При всей утрированности этой истории, она точно отражает суть просиходившего.

Думаю, что именно отсюда наше понимание предпринимательства, как своего рода выполнения плана. Мы считаем, что предприятию все равно — что и как оно делает и продает и что оно заинтересовано лишь в том, чтобы «содрать как можно больше бабок». Мы не верим в конкуренцию. Люди, даже молодые, рассуждают об этом как типичные совки. Они начисто игнорируют существование потребителя продукции, и то, что именно он своими деньгами не только оценивает качество работы, но и вообще делает возможным ее существование.

Криминал

Когда советский человек подрастал, (примерно с 5-6 класса средней школы) он с удивлением обнаруживал, что находится в абсолютно враждебном мире, который никак не отражается в кино и на телевидении. Это был мир хулиганов, отбиравших мелочь у младших, массовых побоищ двор на двор, улица на улицу и т. п. В нем были свои правила, радикально отличающиеся от официально пропагандируемых. С некоторого возраста свободное передвижение по городу становилось проблематичным. Нужно было знать пароли и уметь правильно себя вести. В Киеве сказать, что ты живешь «на Тампере» было равносильно отмазке от драки. Правда, желательно было кого-то там знать, на всякий случай. Как говорил мой знакомый «жителями этой улицы отсижены тысячелетия». Так оно и было. Учитывая, что в СССР половина страны отсидела в тюрьме, блатной жаргон был (и остается) законной частью обычной лексики. Точно так же так называемый «шансон», именуемый тогда «блатняк», имеет происхождение из тех времен, когда домашний магнитофон стал массово доступен. «Блатняк» слушали все — от профессора до гопника. Так что ничего нового и особо упаднического в нем нет. Это старая добрая советская традиция.

Криминальный возраст заканчивался где-то лет в 20- 25. Старших не трограли.

Когда в конце 80-х начался «разгул преступности», он начался не просто так. Почва для него была давно готова. Этот «разгул» уже существовал в СССР в виде молодежных банд. «Старый» криминал (то есть «настоящие» бандиты и воры) не имел к этому почти никакого отношения. Разгул 90-х обеспечили «спортсмены», рекрутировавшие «пацанов» из уличных банд. Именно они были «беспредельщиками».

Железный занавес

За границу советскому человеку было нельзя. Он мог с трудом попасть в «страны народной демократии» и с очень большим трудом в страны «загнивающего капитализма». Для таких поездок людей отбирали очень тщательно. Многие верили, что тамошнее изобилие специально организовывают к их приезду. Заграницу ездили группами, в группе всегда был агент КГБ.

Политика

О внутренней политике не было известно ничего. Отец слушал «голоса», но там тоже все было непонятно. Советологи занимались тем, что оценивали будущие перспективы советской политики на основе расстановки членов политбюро на трибуне Мавзолея. Это было примерно то же самое, что наша нынешняя политическая аналитика в популярных газетах и ток-шоу. Поэтому все живо интересовались международной политикой. Война где-то заграницей была для советского человека радостным событием, она сильно оживляла жизнь. Советский человек с большим интересом следил как там иракцы истребляют иранцев и наоборот.

В СССР были выборы из одного кандидата. Как так? А вот так. Вообще мало кто знал, когда и куда эти выборы проводятся. Избирательной кампании не было (разве что принудительное собрание по встрече с кандидатом). Почему-то на выборы все ходили с самого раннего утра, часов с шести. Включались громкоговорители с патриотическими песнями, все шли на участок, стояли там в очереди, заходили в буфет (под выборы что-то выбрасывали) и шли домой. Почему нельзя было пойти на выборы днем или вечером — непонятно. В армии в день выборов не было подъема. Дневальному запрещалось орать «подъем!». Рядовой состав вставал самостоятельно и офигев от добровольности происходящего, шел голосовать. Без строя. В общем — цирк.

Режим дня

Жизнь советского человека регламентировал производственный процесс (с девяти до шести) и телевидение работало под этот процесс. Придя в себя после работы, советский человек смотрел программу «Время», где ему объясняли, что к чему. Во времена позднего СССР после программы время показывали художественный фильм. До программы «Время» тоже были какие-то передачи, но их никто никогда не смотрел. В субботу и воскресенье советский человек мог отойти от советской реальности посмотрев «Утреннюю почту», «Клуб кинопутешественников», «В мире животных» и «Международную панораму» (смотрится потому, что в конце могут с вероятностью около 5% показать в течении 10 секунд какую-нибудь группу с комментариями «посмотрите, какая гадость»). Так же были «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» (где-то раз в месяц) для которых фестиваль итальянской попсы в Сан-Ремо был выдающимся событием современности. Для детей существовали вечерние сказки. Их смотрели потому, что в конце был мультик. Сказка без мультика считалась западлом. Большие коммунистические события (вроде съездов КПСС) были трагедией, так как задолго до них, во время них и еще долго после их окончания телевидение работало в ущерб всему остальному.

Кстати, о мультиках. Вам сейчас продают диски с рекламой «добрые советские мультфильмы». Ага. Это вы других не видели, которые не с диска.

Элита

Самыми уважаемыми людьми в СССР были люди, находящиеся на конечном этапе распределения — работники ножа и топора (мясники), продавцы и прочие труженики торговли. Очень ценились профессии, имеющие дело с трудноучитываемой наличностью, например, приемщики пустых бутылок и официанты. Определить степень уважаемости было легко, было всего три признака — хрусталь, ковры и книги (позже к ним добавился автомобиль). Чем больше этого добра в доме, тем уважаемей человек. «Товаровед, обувной отдел, как простой инженер…»

Демонстрации

Советский человек ходил на демонстрации. На демонстрации шли колоннами. Колонны формировали предприятия. Нужно было пройти вдоль трибуны, с которой смотрело и махало ручкой местное начальство. Все это дело комментировалось онлайн через громкоговорители. Когда ваше предприятие проходило мимо трибуны, комментатор говорил «а вот идут такие-то сякие-то!» Далее шел некий текст о ваших достижениях и все кричали «ура!». Несмотря на то, что демонстрации были довольно нудными в плане организации, их все равно любили. Это был такой советский карнавал — шарики, знамена, оркестры.

Гости

Советский человек любил ходить в гости. Праздников было мало, а гости — это такой спонтанный праздник. Правы те, кто говорит, что «советские люди были искреннее». Это верно в том смысле, что они были более невинными. Секса у них не было, насилия, якобы, тоже и времени -вагон, включая рабочее время. Веселились от души.

Дачи

Советский человек был хомяком. Он все тащил в дом. Он всегда находился в состоянии заготовки всего — продуктов питания, вещей, книг и т. п. Он твердо знал, что верить никому нельзя ни секунды и всегда нужно быть готовым ко всему. При этом он мог совершенно искренне орать «ура!» на демонстрациях и верить в «ленинской строй». На деле, сам не осознавая, он ему никогда не верил. Когда партия и правительство начали выделять (какие хорошие и ёмкие определения, черт возьми!) людям дачные участки, советский человек не превратил их в места отдыха. Там сразу появилась картошка и помещения для хранения всякого хлама, который советский человек тащил в дом всю свою жизнь. Когда СССР не стало и когда картошку проще стало покупать в магазине, он все равно не угомонился. Он никому не верит.

Америка

Официально Америка считалась главным врагом СССР. Однако, советские люди скорее уважали Америку (и Запад в целом) и видели в ней достойного противника. Бытового антиамериканизма, которым мы сейчас поражены, не было. Во время англо-аргентинской войны преподаватели «тактики родов войск» с восхищением рассказывали о действиях английского десанта. А потопленный агрентинский крейсер преподаватель называл «ПуэблО», с ударением на последнем слоге. Все хихикали, а он делал вид, что так и надо.

Вещи

Леониду Ильичу приходит письмо от ветеранов. «Дорогой Леонид Ильич! Все у нас хорошо, только вот язычок на водке перестали делать, очень неудобно открывать». «И зачем тут язычок?» — подумал Леонид Ильич, откручивая крышку на бутлке водки.

Дешевая водка закрывалась крышкой из какого-то легкого металла. Первоначально крышка снабжалась язычком, потянув за который, можно было ее открыть. Потом язычок перестали делать и откупоривание бутылки стало довольно мучительным. Как и пользование вообще любым советским предметом. Крышки с резьбой были на водке, которая шла на экспорт.

Более всего ценились импортные вещи. Считалось, что они качественные. Прибалты здесь имели явное преимущество со своей латиницей. Их товары воспринимались как импорт. Целофановые кулечки, особенно импортные, не выкидывали, а стирали. Они были не только тарой, но и несли большую эстетическую нагрузку.

Бытовые вещи были сделаны с каким-то отвращением и ненавистью ко всему живому. Однажды, уже где-то в 2000-х, мне попалось довольно много таких вещей — всяких там расчесок и пр. и я испытал настоящий шок, увидев, насколько они неудобны и корявы. Китайские пластмасски, которые сегодня продаются в переходах — просто шедевры дизайна, синергетики и фен-шуя.

Один мой приятель сказал как-то другому приятелю, ныне известному журналисту: «ты — сказал он, — отвратителен отвратительнсотью советского плюшевого медведя». Он знал, о чем говорит.

Собрания

«Рабинович, почему вы не были на последнем собрании?» «Если бы я знал, что это последнее собрание, я бы обязательно пришел».Советский человек постоянно участвовал в каких-то собраниях. Собрания были частью «советской демократии». Как правило, на них утверждались заранее принятые решения. Собрания не любили не столько за потерю времени, сколько за лицемерие. Прежде чем принять решение, нужно было слушать занудные выступления, часто абсолютно лживые. Сидящие в зале знали, что реальные факты совсем не таковы. Для системы собрания были способом выявления «врагов народа». Происходящее было настолько лживым, что, в принципе любой человек с нормальной психикой и хоть каким-то самоуважением рано или поздно начинал буянить. Обычно такие люди стремились к простым локальным улучшениям, лежащим в рамках здравого смысла. Они не покушались на наш ленинский строй. Но, в итоге, дело обычно заканчивалось тем, что такой правдолюб, в лучшем случае, спивался.

Интересно, что люди в системе понимали, что без «пассионариев» им трудно обойтись. Самой избитой темой советского кино на «производственную тему» была борьба такого вот правдолюба-новатора с закостенелым директором. Однако, система была сильнее людей и работала по своим правилам.

Думаю, наш нынешний мир «как бы» и «на самом деле» происходит от советских собраний. Оттуда же наше какое-то иррациональное недоверие к решениям, принятым коллегиально.

Новый год

Новый год был единственным несоветским праздником в году. На новый год готовили все самые лучшие номера эстрады, фильмы и т. п. В Новый год советскому человеку разрешалось побыть просто человеком. Поэтому новый год все так любили. Было за что. Вы сейчас подумали об одном фильме и я о нем подумал. Там совершенная правда.

Коммунизм

Нельзя сказать, что советский человек «не верил в коммунизм». Просто после того, как случился 80-й год, в котором он должен был наступить, согласно обещаниям Хрущева, коммунизм исчез из бытового обихода. Он, скорее, стал предметом для интеллектуального оправдания правдолюбства. «Вот Ленин тут писал, что должно быть так. А у вас тут что?» Многие диссиденты начинали именно таким образом. Ваш покорный слуга в поисках истины тоже начитался Ленина и вдруг понял, что он редкий урод. Если бы совок не развалился, уж не знаю, что бы со мной было.

Преподаватель по «марксистско-ленинской философии» как-то спросил на семинаре «а что будет после коммунизма?» Этот простой вопрос как-то никому не приходил в голову. Для тех, кто не знаком с марксизмом, скажу, что он основан на «диалектическом материализме», который видит развитие бесконечным. Однако, его политическая доктрина считает коммунизм последней и окончательной стадией развития общества. Неувязочка выходит. Лет за 30 до того за такой вопрос пошел бы наш преподаватель в лагеря…

Искусство

Говорят, что в СССР было развито «высокое» искусство, например, балет, о котором пел Высоцкий. Однако, его мало кто видел и мало кто им интересовался. «Кина» было немного и оно по большей части было очень плохое. Были французские и для эстетов — итальянские фильмы. Причины — сильные коммунистические партии и правительства в практически братских некоторое время, Франции и Италии. В Югославии, кстати, тоже был социализм, но с югославами был конфликт, поэтому ихних фильмов и вещей у нас не было. Разумеется, не было и китайских вещей. Китайцы тоже были врагами. Старожили с умилением вспоминали китайские термосы сталинских времен.

Высоко было развито искусство иносказаний. Был целый жанр фильмов, спектаклей на основе, скажем, Шекспира. В них работала бригада очень хороших актеров и работали они от души. Еще был жанр фильма-сказки. Многие из них были скорее для взрослых, чем для детей. Эти фильмы обладали той высокой наивностью, которой обладает, скажем, первое поколение сериала «Стар трек».

Когда в перестройку стало можно не говорить иносказаниями, все тут же попытались «резать правду-матку». Однако, ничего, кроме убожества, из этого не вышло. Советский человек так и не понял сам себя.

Спорт

Официально в СССР не было профессионального спорта. Но, понятно, что советские «любители» на практике были профессионалами. Это позволяло им получать много медалей на олимпиадах. Комментаторы всегда подчеркивали факт «любительства», особенно, когда наши выигрывали, скажем в хоккей у сборной Канады. Канадцы именовались не иначе, как «канадские профессионалы». Спорт зависел от мнения генеральных секретарей. Говорят, что Брежнев любил хоккей. Поэтому его «развивали». Кто там из них любил фигурное катание не знаю, но оно тоже имело большой успех.

Мифология

Нынешние ностальгаторы по СССР ностальгируют в основном по эпохе Брежнева. Для тех, кто думает, что в СССР был порядок, скажу, что брежневские времена самими участниками событий воспринимались как отсутствие порядка.

В Советском Союзе эпохи Брежнева уже не было командной экономики в ее сталинской версии. Такая экономика была крайне затратной — половина страны работала в лагерях, другая ее охраняла, и главное, стало непонятно, а зачем это все? При Брежневе мировая революция и прочее как-то отошли на задний план и коммунистам захотелось пожить обычной жизнью.

В общем, производство было плановое, но составление планов и тем более их выполнение было сложным процессом, который шел и сверху вниз и снизу вверх. Все это было сплошным торгом и конфликтом между бюрократами. Поэтому считалось, что порядка больше нет. Считалось, что порядок был при Сталине. Ленин был таким «исусиком», як то кажуть — свята людина, а вот Сталин — тот был настоящий реальный пацан.

Другим мифом было миф о месте, где всё знают и месте, где всё работает, как надо. Таким местом считалось КГБ и разного рода секретные производства. У нас есть такие приборы, но мы вам о них не расскажем. Совок развалился еще и потому, что разрушился этот миф. Когда гласность сделала ясным и общедоступным тот факт, что таких мест нет, совок исчез.

Капитализм считался настолько плохим, что просто нету сил. Непонятно, как там вообще жили люди. Я точно установил, что все, чье детство прошло в Советском Союзе были уверены, что живут в самой лучшей стране, потому, что «там» точно жить нельзя. Это говорилось совершенно искренне. Помню, детьми мы как-то нашли иностранную пустую банку типа из-под консервов на которой был изображен пухлый счастливый младенец. Мы были уверены, что это консервы на для младенцев, а из младенцев. Капитализм…

Жулики

Жуликов было немного. У людей в жизни было мало выбора и потому частным лицам обманывать их было особенно не на чем. Поэтому те жулики, которые были, были гениями. Двум персонажам нужно точно поставить памятники. Первый придумал несуществующую государственную контору, получал на нее деньги из бюджета, увольнял и нанимал работников и так несколько лет до расстрела. Второй брал взятки за поступление в ВУЗ. Поступления он не обещал, он просто говорил, что постарается. Если ребенок не поступал, он возвращал деньги. Человек, превративший теорию вероятности в источник дохода засулживает памятника.

Развал

Когда коммунистическая партия решила, что целью ее существования является «неуклонная забота о всевозрастающих потребностях советского народа», СССР был обречен.

В 1982 году, после своего визита в СССР, президент Института Катона Эдвард Крейн писал: «Советское общество, судя по всему, разваливается изнутри. Если мы сможем избежать конфронтации с Советами в ближайшие 20 лет, их система рухнет под тяжестью собственной бюрократии».

про презервативы

медицина была источником физической боли. Зубы лечили без наркоза, гланды, и, как говорят, аборты, были без наркоза. Аборты были потому, что презервативы были тоже источником боли. Они назывались "изделие номер 2". Презервативы продавались в аптеках, спросить их считалось чем-то постыдным, все равно, что признаться, что ты чем-то заболел. Бедствия на почве сексуального невежества достигли таких масштабов, что в самом позднем СССР даже начались разговоры о "половом воспитании" и вроде бы выпускались даже какие-то пособия.

Образование

В СССР была система принудительного образования. Каждый должен был закончить как минимум 8 классов. Дальше можно было идти работать или доучится рабочей специальности в ПТУ (помоги тупому устроится). Далее можно было закончить 10 классов и поступить в техникум или институт. техникум позволял работать на низших инженерных должностях, а институт позволял занимать высшие инженерные должности или младшие научные. Далее можно было закончить аспирантуру и защитить сначала кандидатскую, а затем докторскую диссертацию. Это позволяло занимать высшие должности в научной среде. В среде технической интеллигенции считалось непрестижным если чадо не поступало в ВУЗ. И шла бойкая торговля правом поступления через систему блата. Существовали профессиональные, социальные и национальные ограничения и льготы на поступление в ВУЗ.

Отдых.

Отдых в СССР был трудным делом. Во-первых, время отпуска определяло начальство. В демократичных коллективах разыгрывалось право отгулять отпуск летом. В отличие от зарплат (они были выше у рабочих) инженерный состав получал больший отпуск (24 рабочих дня). Еще большие отпуска имели преподаватели, военные из тяжелых условий службы (подводники...) и работники тяжелых и находящихся в тяжелых условиях производств (работники Крайнего Севера...). Во-вторых, поехать куда-нибудь можно было летом или в худшем случае в межсезонье. Зимрй делать было абсолютно нечего. Из-за этого летом возможные места престижного отдыха (Сочи, Крым) превращались в банку шпрот. Невозможно было снять жилье (частный сектор — неофициально), поесть — столовые и рестораны переполнены, позагорать — пляжи заполнены до отказа. Некоторым счастливчикам доставались путевки в санатории и дома отдыха. В основном там отдыхало различных уровней ркководство, но часть доставалась и простым людям. Особенной удачей было получить профсоюзную путевку, стоимость которой составляла примерно 20% от обычной. Многие пытались отдыхать в теплых республиках Кавказа и Средней Азии. Очень популярным видом отдыха был туризм. Люди с рюкзаками ходили буквально везде (кроме запретных зон).

Старость

Старость в СССР была сравнительно обеспечена. Пенсионная система обеспечивала достойные выплаты, пенсионеры пользовались льготами. Впрочем так было не всегда, а только в брежневские годы. Работала система медицинского обслуживания. Лекарства (Самые простые) стоили копейки. Чуть что более редкое - опять дефицит.. Да и медицина была далеко не самой лучшей, но другой не было. В больницы стариков старше 70 старались не класть - они портили статистику, но за небольшую мзду - клали и даже вылечивали.

В минувшее воскресенье по всей России прокатилась праздничная волна: в нашей стране и на некоторых сопредельных с нею территориях отмечали , а заодно - дни сотен и тысяч отдельно взятых городов и поселков.

В предыдущие годы праздник этот многие граждане России упорно называли "дополнительным выходным", сама же дата вызывала массу вопросов у тех, кто считает, что новая Россия оказалась в итоге хуже старого СССР и что праздновать аннигиляцию Советского Союза незачем - уместнее горевать.

В этом году, пожалуй, впервые за 24 года с момента учреждения названного праздника большинство россиян отметили его с явным пониманием того, что День России уже не разделяет граждан страны, но, напротив, сближает и сплачивает их, поскольку в нем есть место ценностям всей многовековой государственности нашей страны.

Естественно-историческая смена смыслов

Первоначально 12 июня был утвержден как День принятия Декларации о государственном суверенитете России (неофициальное название — День независимости). Соответственно, смысл этого праздника состоял в том, чтобы убедить россиян в безусловной ценности демократических реформ и упразднения СССР как "империи" и "тюрьмы народов".

Между тем большинству населения нашей страны, проголосовавшему на референдуме 1991 года за сохранение СССР (76,43 %), было понятно, что в начале 90-х годов прошлого века России незачем была независимость от самой себя, и упразднение Советского Союза, как бы кто к нему ни относился, - не повод для радости. Более того, кто-то наверняка понимал, что технология, реализованная в процессе "мирного развода" советских республик, может быть в скором времени опробована и на самой освободившейся от СССР Российской Федерации. После чего, например, русским не останется ничего иного, кроме как преобразовать День России в День Московии.

© AP Photo / Liu Heung Shing

© AP Photo / Liu Heung Shing

Вот почему после ухода Ельцина с поста главы государства названный праздник , как праздник всех тех, кто считает Российскую Федерацию своей родиной и гордится ею.

День России постепенно наполнился патриотическим содержанием, в то время как квазидемократическая и антиимперская мифология либерал-реформаторов была вытеснена на периферию официально озвучиваемых в этот день смыслов.

Сегодня, в условиях нарастающих внешних угроз, такое понятие, как суверенитет России, вновь наполняется конкретным смыслом. Становится ясно, что свобода для русских и россиян по-прежнему актуальна. Вот только сам процесс национального освобождения понимается в нашей стране уже не как избавление от мнимых или сомнительных внутренних зависимостей (от "старых", советских или "имперских" традиций и стереотипов), но как преодоление зависимостей внешних, представляющих реальную угрозу для суверенитета и самого существования России.

События последних лет на Украине и в некоторых других бывших советских республиках показали суть и цену реальной независимости в современном мире, когда одни понимают свободу как возможность самосохранения в созидании, а для других она становится суицидальным основанием отказаться от всего святого.

Сегодня в России понятия "свобода" и "суверенитет" вновь обретают изначальный смысл: свобода - это жизнь людей в соответствии со своей природой и в согласии со своими собственными цивилизационными сущностями. Это гармония между личным (внутренним самоощущением) и внешним — тем, что дается человеку Богом, обществом и государством. И напротив: нельзя быть свободным и суверенным, живя чужим умом, перенимая чужие ценности, отказываясь от своей подлинной истории и пытаясь украсть чужую.

Украина, Крым, Одесса и Донбасс показали разницу между той свободой, которая обретается в борьбе, и той мнимой независимостью, которая подразумевает добровольное холуйство. Симптоматично в связи с этим, что, когда россияне отмечали День суверенной России, а в Кремле самых достойных людей страны, киевские власти радовались первому в истории этой страны гей-параду. По сути, в минувшее воскресенье миллионы россиян искренне и мощно праздновали тысячелетнюю силу своего национального Духа, в то время как пара тысяч киевлян пытались навязать Украине импортную радость обретения телесной разнузданности.

Ностальгия по СССР

Никогда раньше в процессе празднования Дня России не звучала так громко и отчетливо тема СССР. Такое ощущение, что еще немного - и День России трансформируется в День Советского Союза. Настолько сильна ностальгия значительной части населения многонациональной страны (во всяком случае - старшего поколения) по тем ценностям, которые были имманентны для СССР.

И здесь следует понимать истоки и содержание роста ностальгии людей по советскому времени. Полагаю, что в ней нет стремления вернуться к монополии "руководящей и направляющей силы", как рассказывают нам сегодня в предвыборном порыве некоторые представители КПРФ. Нет в ней и желания возродить ГУЛАГ, как утверждают во время выступлений на телевизионных ток-шоу прозападные либералы.

Полагаю, что основой ностальгии многих россиян по СССР является их приверженность ряду безусловных ценностей и идеалов, которые на сегодня утрачены, при том что большинство граждан современной России жалеют об этом и хотели бы их восстановления.

Главным желанием народа современной России является мир - в самом широком смысле этого слова. Тем более, когда на границах страны вновь разворачивают свои полки фашисты и русофобы, угрожающие нашей стране не просто новыми жертвами, как это было в Афганистане или Чечне, но уничтожением российского народа как такового.
Советский Союз был сверхдержавой, которую не столько боялись, сколько уважали, и потому он являлся гарантом безопасности в планетарном масштабе. Вот почему российский народ ностальгирует по СССР: он хочет восстановления уважения и гарантий мира.

Несомненным достижением Советского Союза была дружба народов, как бы ни утверждали обратное националисты всех мастей. Сегодня многие люди старшего поколения, причем не только в России, но и в бывших советских республиках, хотят возрождения этой дружбы, наполненных хлебом-солью многонациональных праздников и добрососедства.
Об упразднении СССР жалеет и значительная часть нынешней российской интеллигенции. Она ностальгирует по уважению к науке и образованию, к профессиям учителя, врача, конструктора или инженера. Ситуация, при которой в "авторитете" оказались бизнесмены, модели, шоумены, а то и киллеры с шулерами, кажется ненормальной многим людям, воспитанным на советских идеалах.

В одну и ту же эпоху не следует входить дважды

Ностальгия по СССР не должна пугать тех, кто не помнит жизни в Советском Союзе. Полагаю, что большинство россиян хорошо понимают: возврат в советское прошлое невозможен. Многие понимают также, что этот возврат нежелателен, уже хотя бы потому, что для этого нашей стране придется пережить еще одну "катастройку".

Те, кто понимает законы истории и её необратимость, считают важным сохранить достигнутое в советское время как память, опыт и социальные технологии, которые следует возродить в новой форме, на новой основе и в новых планетарных условиях.

Способами же взаимосвязи дореволюционной Руси, советской эпохи и нынешнего, российского времени должны стать механизмы преемственности и развитие современной России в русле тех ценностей, что вошли в плоть и кровь россиян в течение всей долгой и великой истории нашего государства.

Полагаю, что Россия вновь должна стать мощной и уважаемой в мире державой, способной отстоять свою суверенность и самобытность.

Очевидно, что в России должна быть также воссоздана атмосфера дружбы народов… Понятно, что идея "интернациональной солидарности трудящихся" утратила свою популярность, но сегодня её может и должна заменить идея цивилизационного единства народов северной Евразии. Вот почему так важно сегодня развитие Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и иных интеграционных объединений.

В России должен быть возвращен интерес к созидательному труду, к фундаментальной науке и суверенной системе образования — и ко многому из того, что так непозволительно легко было выброшено на свалку истории "новой Россией" и заменено чуждыми россиянам ценностями и технологиями.